Распад Делийского султаната
- Подробности
- Опубликовано: 07.09.2013 16:05
Распад Делийского султаната. После ухода Тимура Дели обезлюдел. Ба-дауни говорит, что «город был полностью разрушен, оставшиеся жители умерли, в течение целых двух месяцев даже птица не пошевелила крылом в Дели». Нусрат-шах, бежавший на некоторое время в двуречье Ганга – Джамны, завладел городом, но Маллу вынудил его искать убежища в Мевате, где он вскоре скончался. Наместники провинций, равно как и владельцы ленов в Северной Индии, стали независимыми. Маллу провел несколько успешных военных операций в двуречье Ганга – Джамны; в 1401 году он убедил султана Насир-уд-дина вернуться в Дели. Власть султана попрежнему распространялась лишь на Дели, Рохтак, Самбхал и двуречье Ганга – Джамны.
Насио-ул-лин Махмуд умер в феврале 1413 гола. Он был последним представителем династии Туглаков. Знать возвела на престол Даулат-хана. В мае 1414 года Хизр-хан осадил Даулат-хана в Сири, разбил его и заключил в тюрьму в Хиссаре.
Причины падения Делийского султаната. К моменту смерти Насир-уд-дина Махмуда размеры султаната были таковы, что возникла поговорка: «Власть повелителя мира распространяется от Дели до Палама» (городок в 9 милях от Дели)». Это было печальным контрастом огромной империи в ранний период правления Мухаммеда Туглака. Процесс упадка начался при Мухаммеде и был в известной мере обусловлен его характером и политикой. Делийский султанат был типичной восточной деспотией, а это означает, что во главе государства должен стоять сильный правитель. Мухаммед не был слабым, но он не был и достаточно умелым правителем; применение силы привело к жестокой тирании и вызвало смуту. Могущество империи.могло бы быть восстановлено, если бы Фируз был сильным и способным правителем, но, к несчастью, он оказался слабоумным ханжой, боявшимся войны и доводившим щедрость до абсурда.
Преемники Фируза напоминают нам поздних Моголов. Подобные люди не могли управлять обширной империей и помочь ей оправиться от удара, нанесенного нашествием Тимура.
Однако ответственность за распад империи не должна возлагаться только на правителей. Мусульманские военачальники при преемниках Фируза не были теми бесстрашными воинами, какими были их закаленные в боях предки в XIII веке. Они выродились в сибаритствующих распутников. Это были, скорее, интриганы, нежели воины. Знаменательно, что XIV век не создал людей, подобных Кутб-уд-дину, Илтутмишу, Балбану, Ала-уд-дину, Кафуру и Гийяс-уд-дин Туглаку. Огромное число рабов во время правления Фируза Туглака свидетельствовало об упадке мусульманского государства и мусульманского общества, однако 40 тысяч рабов, находившихся во дворце, не дали ни Илтутмиша, ни Балбана, ни Кафура.
И, наконец, империя стала слишком обширной, чтобы ею при тогдашних средствах сообщения можно было управлять из одного центра. Завоевание Южной Индии было блестящим подвигом, но в конце концов оно оказалось ошибкой, которая дорого обошлась государству. Начиная со времен Ала-уд-дина и до окончательного отделения юга восстания почти непрерывно следовали одно за другим; эти восстания в значительной мере истощили силы империи. Империя не составляла единого целого, она оставалась конгломератом княжеств во главе с мусульманскими наместниками или индусскими вассалами; только силой оружия центральное правительство могло заставить их подчиняться, в противном случае оно могло лишь осуществлять незначительный контроль.
Наконец, непокорность индусов оказалась вряд ли менее гибельной для Делийского султаната, чем в более поздний период для Аурангзеба. Радж-путы не были подчинены, мусульманам потребовалось целое столетие для того, чтобы прочно овладеть такой крепостью, как Рантхамбхор. Индусы на юге так и не примирились с установлением власти мусульман. Индусы в двуречье Ганга – Джамны, находившиеся в непосредственной близости от столицы, поднимали голову всякий раз, когда местные сановники или центральное правительство проявляли признаки слабости. Это было в значительной степени обусловлено тем, что султанат не проводил разумной и последовательной политики в отношении индусов. Ничего не было сделано для того, чтобы примирить их со своей властью и привлечь к участию в делах управления, больше того, их притесняли, лишая собственности и заставляя отрекаться от своей веры. Правители продолжали жить в военных лагерях, во враждебном окружении, хотя время и развитие нормальных соседских отношений должны были до некоторой степени смягчить горечь эпохи завоеваний.
Хизр-хан (1414 – 1421 гг.). Претензии Хизр-хана на принадлежность к Сайидам (т. е. на происхождение от потомков пророка Мухаммеда) вызывают сомнение. Хотя он и занял престол Дели после поражения Даулат-хана, он не принял титула правителя. Он правил в качестве наместника Шах-Руха, сына и преемника Тимура. Время от времени он, возможно, платил Шах-Руху дань. Он часто предпринимал походы для подавления мятежных индусов в двуречье Ганга – Джамны, но1не делал попытки подчинить себе провинции, отделившиеся от султаната. Власть Хизр-хана распространялась лишь на Дели, двуречье Ганга – Джамны и Пенджаб.
Поздние Сайиды (1421 – 1451 гг.). Преемником Хизр-хана был его сын Мубарзк, носивший титул шаха. Он занимал престол в течение примерно 13 лет, но история его правления отмечена всего лишь несколькими походами против гаккаров и индусов из двуречья Ганга – Джамны. Он был убит заговорщиками в феврале 1434 года, во главе заговора стоял вазир Сарвар-ул-Мульк. Новому султану Мухаммед-шаху, племяннику Мубарака, удалось при помощи других знатных лиц наказать Сарвар-ул-Мулька. Махмуд Хилджи из Мальвы дошел до Дели, но был вынужден спешно вернуться, чтобы спасти свою столицу от угрожавшего ей нападения Ахмед-шаха из Гуджарата. Бахлол Лоди, афганский наместник Лахора и Сирхинда, оказал султану помощь против правителя Мальвы. За эту услугу султан пожаловал ему титул хан-и-ханана и публично назвал его своим сыном. Бахлол Лоди был, однако, честолюбив и, подстрекаемый гаккарами, попытался захватить престол Дели. Наступление на Дели кончилось неудачей, и Бахлол отступил. Однако султану повсюду оказывали открытое сопротивление: «Некоторые эмиры, находившиеся на расстоянии двадцати крошей [примерно 120 километров. – Ред.] от Дели, отказались от подчинения и начинали готовиться к сопротивлению».
Мухаммед-шаха сменил в 1445 году его сын – Ала-уд-дин Алам-шах, человек неопытный и слабый. При поддержке вероломного вазира нового султана Бахлол Лоди занял Дели в 1451 году. Алам-шах уступил престол без сопротивления и устроил свою резиденцию в Бадауие, где через несколько лет спокойно умер.
Бахлол Лоди (1451 – 1489 гг.). Когда Бахлол Лоди сверг слабую династию Сайидов, он стал обладать действительной властью над большей частью Пенджаба, а один из его родственников – Дария-хан Лоди – правил Самбхалом, местностью, расположенной к востоку от Дели. Двуречье Ганга – Джамны находилось фактически под контролем независимых правителей. Все остальные провинции пользовались независимостью в течение более полувека.
Бахлол Лоди был человеком способным и честолюбивым, но при этом достаточно трезвым политиком, чтобы понять, что прежняя власть и престиж Делийского султаната не могут быть восстановлены. Ставшие независимыми провинции не могли быть снова завоеваны, и власть монарха не могла быть восстановлена в том виде, в каком она существовала при Балбане. Надменная афганская знать считала султана равным себе, и Бахлолу пришлось довольствоваться положением «первого среди равных». Мусульманский летописец замечает: «На устраиваемых им приемах он никогда не сидел на троне и не позволял своим вельможам стоять; даже во время публичных аудиенций он не сидел на троне, а садился на ковер... Если, бывало, они [его вельможи] были им недовольны, он так усердно старался умиротворить их, что лично отправлялся к ним на дом, снимал с пояса меч и клал его перед обиженным; больше того – он даже иногда снимал свой тюрбан с головы и просил прощения... Он поддерживал братские отношения со всеми своими военачальниками и солдатами».
Одной из первых мер Бахлола была отставка Хамид-хана – вероломного вазира, последнего султана из Сайидов, вазира, который помог Бахлолу занять престол Дели. Вскоре после вступления на престол он предпринял поход в Мультан, но во время его отсутствия Дели подвергся нападению Махмуд-шаха из Джаунпура, который пользовался тайной поддержкой некоторых старых вельмож Алам-шаха. Как только Бахлол узнал об этом, он поспешил обратно в Дели и вынудил Махмуд-шаха отступить. Эта победа создала благоприятное впечатление о династии Лоди и укрепила власть нового султана.
Эго нападение убедило Бахлола в том, что безопасность его престола требует безусловного подчинения двуречья^Ганга – Джамны и завоевания Джаунпура. Предприняв ряд карательных походов, он покорил мятежных вождей из Мевата и двуречья Ганга – Джамны. Затем он начал длительную войну против Джаунпура, которая кончилась включением этого государства в султанат (1479 г.). Несколько позднее управление новой провинцией было поручено старшему сыну султана Барбак-шаху. Кдлпи (округ Джалауи, Уттар Лрадеш), Дхолпур и Гвалиор были покорены.
Сикандар Лоди (1489 – 1517 гг.). Преемником Бахлола Лоди был его третий сын, Низам-хан, принявший имя Сикандар-шах в июле 1489 года. Барбак-шах присвоил себе титул независимого правителя в Джаунпуре и отказался признать суверенитет своего младшего брата. Успешный поход против Джаунпура заставил Барбак-шаха подчиниться. Сикандар оставил Барбаку управление Джаунпуром, однако несколько преданных Сикапдару афганских вельмож были посланы участвовать вместе с ним в управлении провинцией, очевидно, с целью обуздать его тщеславие. Однако могущественные заминдары из Джаунпура отказывались подчиняться Барбак-шаху, и, раздраженный тем, что Барбак-шах не смог справиться с ними, Сикандар заключил его в тюрьму. Когда Сикандар лично появился в Джаунпуре, с тем чтобы подавить возмущение за-миндаров, последние предложили Хусейн-шаху – султану из династии Шарки, свергнутому с престола Бахлолом Лоди, – снова занять престол. Хусейн-шах выступил во главе большой армии, но потерпел поражение и был вынужден укрыться в Бенгалии, где и провел в неизвестности последние годы своей жизни. Бихар был занят армией Сикандара Лоди. Султан вторгся затем в Бенгалию, но вскоре был заключен договор, по которому обе стороны обязывались не выступать друг против друга, и военные действия были прекращены.
Покорение Джаунпура и завоевание Бихара было немалым военным и политическим успехом. Границы султаната на востоке достигали теперь Бенгалии. Сикандар был сильным правителем. Он подавлял восстания с решительностью, благодаря которой престиж центральной власти был восстановлен. Он не пощадил даже надменных афганцев. Хотя он не внес каких-либо коренных изменений в методы управления, он настаивал на точной проверке налоговой отчетности и карал за растраты и хищения со строгостью, которая ужаснула бы Фируза Туглака. Благодаря эффективной системе шпионажа султан был информирован обо всех важных событиях и о настроениях своих подданных. Отмена пошлин на зерно и устранение ограничений торговли способствовали улучшению экономического положения народа.
В одном отношении, однако, политика Сикандара не отвечала требованиям, которые могут быть предъявлены к политике мудрого государственного деятеля. Подобно Фирузу Туглаку, он проводил политику религиозных преследований и тем самым оттолкнул индусов. Один брахман поплатился жизнью за то, что в присутствии нескольких мусульман сказал, что его религия не хуже ислама. Был отдан приказ разрушить храмы в Матхуре. Статуи богов были отданы мясникам, которые пользовались ими как гирями. Индусам запрещено было купаться в Джамне, а цирюльникам запрещено было брить индусских паломников.
Сикандар проявлял щедрость и к беднякам и к ученым. Его покровительство мусульманским ученым и духовенству способствовало развитию науки. Он приказал перевести на фарси одну санскритскую работу по медицине, сам он писал стихи на фарси. Он покровительствовал также искусству. Он основал город Агру, который стал во времена Великих Моголов средоточием великолепия Индии. Город был заложен в 1504 году. Он должен был служить удобной военной базой для карательных походов против непокорных ленников в Этаве, Биане, Коле, Гвалиоре и Дхолпуре. Последние годы своей жизни Сикандар Лоди часто жил в Агре.
Ибрахим Лоди (1517 – 1526 гг.). Преемником Сикандара Лоди был его сын Ибрахим, который отличался скорее бестактностью, чем деспотизмом или бездарностью. Он решил дать отпор притязаниям могущественной афганской знати, рассматривавшей свои джагиры как «принадлежащие им по праву и приобретенные мечом, а не дарованные щедростью и великодушием своего сюзерена». Феришта говорит, что, «в противоположность своему отцу и деду, он не делал различия между сановниками, принадлежавшими к его племени, и теми, кто не принадлежал к нему; он открыто заявлял, что у правителя не должно быть родственников или соплеменников, а что все должны рассматриваться как подданные и слуги государства; афганские эмиры, которым до того разрешалось сидеть в его присутствии, были вынуждены стоять пред троном со скрещенными на груди руками». Надменный правитель хорошо понимал большой риск, связанный с введением системы, которая предусматривала неосуществимое на деле примирение притязаний беззастенчивой и крайне могущественной знати с правами деспотической монархии. Он хотел сделать монархию наивысшей силой в государстве – наивысшей как в отношении власти, так и в отношении престижа. Он не мог, однако, преодолеть традиций, сложившихся в течение трех столетий смуты; знать не поняла, что ее преувеличенные притязания привели к возникновению системы, соединявшей в себе пагубные черты как олигархии, так и монархии, но лишенной лучших черт этих форм правления. Такое положение привело к ожесточенной борьбе между Ибрахимом Лоди и знатью, окончившейся уничтожением афганской власти в битве при Панипате.
Знать вначале пыталась ограничить власть неугодного ей султана, водворив его брата Джалала на престол Джаунпура. Однако некоторые опытные вельможи вскоре поняли свою ошибку, и Джалалу, покинутому большей частью своих друзей, пришлось искать убежища в Гвалиоре. Ибрахим захватил Гвалиор и заставил подчиниться правившего там индусского князя. Джалал был схвачен в Гондване и убит.
Ибрахим затем покарал некоторых крупных вельмож, вызвав тем самым тревогу среди знати. Было организовано серьезное восстание, но силы мятежников были сокрушены армией правителя. Затем был предпринят поход против раны Санграм Сингха1 из Мевара, который мужественно защищал свои владения. Недовольство феодалов, постепенно нарастая, достигло наибольшей остроты, когда Даулат-хан предложил Бабуру вторгнуться в Индию. Ибрахим «Поди потерпел поражение и был убит в первой битве при Панипате (1526 г.). Так были заложены основы империи Моголов.
1Его называли танже рана Санга.